Призыв, заключенный в этих словах, должен показаться весьма удивительным для тех, кто чужд глубокого благочестия, но для искренне верующего это всего лишь утверждение признанной истины. Жизнь верующего представлена здесь как радость в Боге, и мы, таким образом, удостоверяемся в том, что истинная религия изобилует блаженством и радостью. Безбожники или формальные верующие никогда не воспринимают религию как нечто радостное; для них — это служба, долг или необходимость, но никогда — удовольствие и восторг. Если они вообще относят себя к религии, то это или ради выгоды, или же потому что не осмеливаются поступать иначе. Мысль о радости в религии настолько чужда большинству людей, что в их языке нет двух более отстоящих друг от друга слов, чем «святость» и «радость». Но верующие, познавшие Христа, понимают, что радость и вера так блаженно едины, что вратам ада не под силу разлучить их. Те, кто любит Бога всем сердцем, убеждаются, что пути Его — пути приятные, и все стези Его — мирные. Такие радости, такие обильные восторги, такое льющееся через край блаженство находят праведники в своем Господе, что, будучи далеки от служения Ему по обычаю, они последовали бы за Ним, даже если бы весь мир предал Его проклятию. Мы боимся Бога не по принуждению; наша вера —  не оковы, наше исповедание — не узы; нас не тащат к святости и не гонят к долгу. Нет, благочестие наше — это наше удовольствие, упование наше — наше блаженство, долг наш — наша радость.

Радость и истинная религия так же едины, как корень и цветок; так же неразделимы, как правда и уверенность; это фактически два драгоценных камня, сверкающих друг возле друга в золотой оправе.

«Вкусив Твоей любви,

мы радость обрели.

И рай как будто с ней

явился на земле».

[1] Синодальный перевод — «Утешайся Господом».