Не от адского ли предположения, что Он оставлен всеми, проистекало это благоговение, этот страх? Возможно, бывают и более суровые испытания, чем это, но быть покинутым всеми — конечно же, одно из самых тяжелых. «Смотри, — говорил сатана, — у Тебя больше нет ни одного друга! Отец Твой затворил от Тебя любящее сердце Свое. Ни один ангел из Его окружения не протянет Тебе руку помощи. Все небеса отвернулись от Тебя. Ты остался один. Посмотри на Своих спутников, с которыми разделял Ты искренние беседы: чего они стоят? Сын Марии, взгляни на брата Твоего Иакова, взгляни на Своего любимого ученика Иоанна и на Твоего храброго апостола Петра — как спят они, подобно трусам, когда Ты пребываешь в борении! Взгляни! Ни на земле,  ни на небе у Тебя не осталось друга. Весь ад — против Тебя. Я поднял все мое адское логово. Я отправил послания во все концы, призывая каждого князя тьмы напасть на Тебя этой ночью, и мы не пожалеем стрел и используем всю нашу адскую мощь для того, чтобы сокрушить Тебя: и что Ты сделаешь в Своем одиночестве?» Возможно, это было искушением; мы думаем так, потому что появление ангела, укреплявшего Его, уничтожило страх. Он был услышан за свое благоговение; Он больше не был один, с Ним было Небо. Может быть, это та причина, побуждавшая Его трижды подходить к ученикам Своим. Как выразился Харт:

«Три раза Он будил их, как детей,
Как бы искал поддержку у людей».

Ему хотелось удостовериться, действительно ли все люди оставили Его. Он находил их всех спящими, но возможно, получал некоторое слабое утешение от мысли, что они спали не от предательства, но от печали; воистину, дух был бодр, но плоть немощна. Как бы то ни было, Он был услышан за Свое благоговение. Иисус был услышан в Его наиглубочайшей скорби; душа моя, ты тоже будешь услышана.